03.10.2011 в 16:26
Второй тур, 47, Кастиэль|Дин-ребенок, "Солнечный мальчик"
655 словМногие ангелы считают, что спуститься стражем на землю счастье и великая честь.
Вслух Кастиэль не осмеливается высказать свои сомнения: честь – возможно, но в чем счастье? Тому, кто искренне следует завету Отца и любит человечество всем сердцем равно как и самого Создателя, это покажется настоящим наказанием: стоять не в силах – не в праве – ничего сделать. Незримо. Бессильно. Просто наблюдать.
Невыносимо.
Все, что остается после многочисленных запретов невмешательства, попытки понять: за что так любил Господь своих младших детей? И Кастиэль пытливо смотрит, изучает, запоминает.
Жизнь человечества похожа на спираль: рождение – смерть, рождение – смерть, рождение…
Виток спирали.
Он совсем крохотный. С точки зрения логики это чепуха – есть существа и меньше, много меньше, - но Кастиэль ощущает совершенно парадоксальное для него чувство и понимает, теперь понимает, почему люди так защищают своих детей. Они же такие… крохотные.
Сверток в руках женщины ожил – малыш проснулся, заагукав что-то на своем детском языке, потянул ручки к матери. Та улыбнулась и зашептала-запела успокаивающе. Улыбнулся и мужчина, обнимающий ее – свою жену, теперь мать своего ребенка. Кастиэль достаточно долго наблюдал за человечеством, чтобы сказать, эти люди – их фамилия Винчестер, странная и холодная, - счастливы. Он переместился ближе, чтобы получше рассмотреть малыша, и чуть не отшатнулся – ребенок смотрел прямо на него и, что пугало еще больше, казалось, видит.
Кастиэль слышал, люди говорят, будто у всех младенцев глаза голубые, как небо.
Это неправда, у новорожденных прозрачные глаза.
А за ними целая Вселенная.
Чудо рождения человека? Чушь.
Чудо рождения нового Мира.
Виток спирали.
Кастиэль наблюдает как растет малыш, - Дин, его имя Дин, слишком звонкое и беспечное для его фамилии, - и жалеет, что раньше не обращал на детей внимания. Ему казалось, для того, чтобы понять людей, лучше изучать взрослых. Что ж, отличное напоминание о том, что ангелы тоже могут ошибаться. Жаль, что на Небесах почти не осталось тех, кто еще помнит об этом.
Отец взял Дина с собой в больницу – его жена готовилась к рождению второго ребенка, и мужчина волновался. Но малыш, совершенный непоседа, никак не давал спокойно поговорить с врачом. Кастиэль улыбнулся: люди говорят, что дети похожи иногда на ангелов, иногда на чертенят.
Это неправда, бесам и ангелам люди становятся подобны с возрастом. Дети же, как бы богохульно это ни звучало, сродни самому Господу.
Измученный родитель попытался отвлечь разбушевавшееся чадо от продолжения разрушительной деятельности, вручив ему свои наручные часы – потрепал по волосам, «Ты ведь давно облизывался на них, Дин. Держи, только береги их, хорошо?». К вящему удивлению Кастиэля мальчик тут же затих, бережно приняв от отца дар, кажущийся огромным в его маленьких ладошках.
Подобно этим часам, весь Мир был вложен в руки ангелам Отцом Небесным.
И что же мы сделали с ним, Господи?
Как и всякое неразумное, но любознательное дитя, попытались узнать как он устроен – разобрали на кусочки, не разумея, как собрать его воедино.
И Кастиэль безмерно удивился, когда понял, что Дин не собирается ломать отцовский дар. Но что же он?..
Понимание чуть не ослепило ангела.
Дин ловил солнце.
Осколок Великого Светила для крошечного мирка в своих ладонях.
Казалось, сейчас мальчика не волнует ничего на свете: ни встревоженный отец, ни долго отсутствующая мать, ни такой соблазнительный в своей загадочности больничный подвал, ни даже факт того, что скоро в его семье появится малыш – Дин требовал братика, но после непродолжительной дискуссии милостиво согласился и на сестренку.
Еще бы – что может быть важнее того, чтобы поймать солнце?
Кастиэль всмотрелся в сосредоточенно застывшего ребенка. В солнечных лучах, в бликах от часов, что Дин держал в руках, веснушки на его щеках словно стали ярче.
Люди говорят, что веснушки – это поцелуи солнца.
Возможно, они правы.
Возможно, этот человек благословлен яркой обжигающей звездой этого мира.
Возможно, именно в его руки сойдет не блик, не луч, а само солнце.
Солнечный мальчик.
Сейчас Кастиэлю нестерпимо захотелось показать братьям человека, простого смертного, который распорядился отцовским даром гораздо мудрее непогрешимых ангелов. Стоя в тенях и осененным светом звезды мальчиком, Кастиэль подумал, что когда-нибудь, если у Всевышнего все-таки есть чувство юмора, взлетит к облакам и пронесется колокольным звоном, всколыхнув Небеса, от Врат Рая до самого Трона Господня имя: Дин-Дин-Дин-Дин…
URL комментария655 словМногие ангелы считают, что спуститься стражем на землю счастье и великая честь.
Вслух Кастиэль не осмеливается высказать свои сомнения: честь – возможно, но в чем счастье? Тому, кто искренне следует завету Отца и любит человечество всем сердцем равно как и самого Создателя, это покажется настоящим наказанием: стоять не в силах – не в праве – ничего сделать. Незримо. Бессильно. Просто наблюдать.
Невыносимо.
Все, что остается после многочисленных запретов невмешательства, попытки понять: за что так любил Господь своих младших детей? И Кастиэль пытливо смотрит, изучает, запоминает.
Жизнь человечества похожа на спираль: рождение – смерть, рождение – смерть, рождение…
Виток спирали.
Он совсем крохотный. С точки зрения логики это чепуха – есть существа и меньше, много меньше, - но Кастиэль ощущает совершенно парадоксальное для него чувство и понимает, теперь понимает, почему люди так защищают своих детей. Они же такие… крохотные.
Сверток в руках женщины ожил – малыш проснулся, заагукав что-то на своем детском языке, потянул ручки к матери. Та улыбнулась и зашептала-запела успокаивающе. Улыбнулся и мужчина, обнимающий ее – свою жену, теперь мать своего ребенка. Кастиэль достаточно долго наблюдал за человечеством, чтобы сказать, эти люди – их фамилия Винчестер, странная и холодная, - счастливы. Он переместился ближе, чтобы получше рассмотреть малыша, и чуть не отшатнулся – ребенок смотрел прямо на него и, что пугало еще больше, казалось, видит.
Кастиэль слышал, люди говорят, будто у всех младенцев глаза голубые, как небо.
Это неправда, у новорожденных прозрачные глаза.
А за ними целая Вселенная.
Чудо рождения человека? Чушь.
Чудо рождения нового Мира.
Виток спирали.
Кастиэль наблюдает как растет малыш, - Дин, его имя Дин, слишком звонкое и беспечное для его фамилии, - и жалеет, что раньше не обращал на детей внимания. Ему казалось, для того, чтобы понять людей, лучше изучать взрослых. Что ж, отличное напоминание о том, что ангелы тоже могут ошибаться. Жаль, что на Небесах почти не осталось тех, кто еще помнит об этом.
Отец взял Дина с собой в больницу – его жена готовилась к рождению второго ребенка, и мужчина волновался. Но малыш, совершенный непоседа, никак не давал спокойно поговорить с врачом. Кастиэль улыбнулся: люди говорят, что дети похожи иногда на ангелов, иногда на чертенят.
Это неправда, бесам и ангелам люди становятся подобны с возрастом. Дети же, как бы богохульно это ни звучало, сродни самому Господу.
Измученный родитель попытался отвлечь разбушевавшееся чадо от продолжения разрушительной деятельности, вручив ему свои наручные часы – потрепал по волосам, «Ты ведь давно облизывался на них, Дин. Держи, только береги их, хорошо?». К вящему удивлению Кастиэля мальчик тут же затих, бережно приняв от отца дар, кажущийся огромным в его маленьких ладошках.
Подобно этим часам, весь Мир был вложен в руки ангелам Отцом Небесным.
И что же мы сделали с ним, Господи?
Как и всякое неразумное, но любознательное дитя, попытались узнать как он устроен – разобрали на кусочки, не разумея, как собрать его воедино.
И Кастиэль безмерно удивился, когда понял, что Дин не собирается ломать отцовский дар. Но что же он?..
Понимание чуть не ослепило ангела.
Дин ловил солнце.
Осколок Великого Светила для крошечного мирка в своих ладонях.
Казалось, сейчас мальчика не волнует ничего на свете: ни встревоженный отец, ни долго отсутствующая мать, ни такой соблазнительный в своей загадочности больничный подвал, ни даже факт того, что скоро в его семье появится малыш – Дин требовал братика, но после непродолжительной дискуссии милостиво согласился и на сестренку.
Еще бы – что может быть важнее того, чтобы поймать солнце?
Кастиэль всмотрелся в сосредоточенно застывшего ребенка. В солнечных лучах, в бликах от часов, что Дин держал в руках, веснушки на его щеках словно стали ярче.
Люди говорят, что веснушки – это поцелуи солнца.
Возможно, они правы.
Возможно, этот человек благословлен яркой обжигающей звездой этого мира.
Возможно, именно в его руки сойдет не блик, не луч, а само солнце.
Солнечный мальчик.
Сейчас Кастиэлю нестерпимо захотелось показать братьям человека, простого смертного, который распорядился отцовским даром гораздо мудрее непогрешимых ангелов. Стоя в тенях и осененным светом звезды мальчиком, Кастиэль подумал, что когда-нибудь, если у Всевышнего все-таки есть чувство юмора, взлетит к облакам и пронесется колокольным звоном, всколыхнув Небеса, от Врат Рая до самого Трона Господня имя: Дин-Дин-Дин-Дин…